4.12.2012

В ностальгическом сериале Sports.ru – рассказ Романа Муна об ирландском полузащитнике, не дававшем спуску ни себе, ни партнерам, ни тем более соперникам.

Прошло много лет и вдруг стало ясно, как просто было в детстве быть честным – со знакомыми, с друзьями, с родителями и с собственными представлениями о прекрасном. Взгляд и сознание пускали в память только то, что нравилось по-настоящему – в частности, не нужно было объяснять себе, почему любимый игрок хорош не филигранной техникой или удивительным чувством свободного пространства, но мертвой хваткой и жестокими подкатами. Думаю, если б сегодня я поймал себя на том, что мой любимый футболист – Рой Кин, пришлось бы как-то оправдываться за свой выбор. В первую очередь, перед самим собой.

Сегодня Кина наверняка бы сравнивали, а то и ставили в пример испанским и южноамериканским атакующим талантам. Мол, вот этих парней выбрала судьба, а Рой хоть и не получил от природы столько, сколько получили они, зато взял свое решимостью и трудолюбием. Мне, однако, кажется, что это не совсем так. Мне кажется, Рой Кин был одарен от природы так же, как Месси и Зидан – просто немного в ином смысле. Не по-аргентински и не по-французски. По-ирландски.

Известно, что в детстве Кин был весьма перспективным боксером. Выиграл все бои в юниорской лиге, но когда пришлось выбирать между боксом и футболом, Рой, не задумываясь, выбрал футбол. Позже он скажет, что боевая практика оказалась очень кстати – он стал подвижнее, проворнее, научился никого и ничего не бояться. Профессиональные футбольные клубы сначала не хотели принимать Кина, говорили, что ему недостает роста. Чем он занимался? Учился (плохо). Воровал шоколад. Увлекался сериалом «Соседи». Зарабатывал уборкой картофеля (заработал не только деньги, но и хроническую травму спины). Гулял с собакой и писал бесконечные письма в английские клубы, в ответ неизменно получая отказ. В конце концов, Кин все же попался на глаза нужным скаутам и вскоре оказался в «Ноттингеме» у стареющего Брайана Клафа, а затем перешел в «Манчестер Юнайтед» к Алексу Фергюсону. Что было дальше, надеюсь, знают более-менее все. Не так уж и давно прошло мое детство.

Кин как-то пошутил, что ходит по тренировочному полю с опаской – боится споткнуться о ящик с гелем для волос

Символично, что почти вся карьера ирландца случилась под руководством двух главных британских тренеров последних тридцати лет. Мало кто превзошел Клафа и Фергюсона в плане влияния на английский футбол 90-х, с навесами и беспощадным box-to-box’ом. В сравнении с премьер-лигой Касорлы, Маты и Сильвы такой футбол выглядит несколько старомодным. Я точно знаю, что легионеры сделали английский футбол лучше. Я рад, что даже «Сток Сити» в этом сезоне старается подольше держать при себе мяч. Но полюбил я именно ту Англию. Помню Дэвида Бекхэма. Каждый раз, когда он ставил мяч к угловому флажку, я ждал, что сейчас будет гол. Помню Денниса Бергкампа. Каждый раз, когда он получал мяч, я предвкушал какой-нибудь невероятный фокус. Помню Майкла Оуэна. Каждый раз, когда он оказывался с мячом в штрафной, я ждал точного удара – и дожидался.

И помню Роя Кина. Не надо было ждать, что он получит мяч – веселье начиналось, когда он подбирался к игроку, получившему его секунду назад. Интереснее всего было, когда ирландец шел в подкат – тут могло случиться что угодно, вплоть до красной карточки. В общем, если Бергкамп воспринимался как фокусник, то Кин был воином. А кого в детстве не привлекала война? Ловлю себя на том, что толком не помню, хорошо ли Рой пасовал. В памяти возникают совсем другие образы – вот Кин машет руками, показывая партнерам: надо поднажать. Вот он стоит на поле, уткнув руки в бока, и сверлит демоническим взглядом кого-то из соперников. А вот он поднимается с газона и поправляет капитанскую повязку, пока судья лезет за желтой карточкой.

Из Роя Кина так и не вышло хорошего тренера – раньше меня это удивляло, сейчас не удивляет совершенно. У него всегда были проблемы с налаживанием и поддержкой взаимоотношений – просто потому, что к другим он предъявлял такие же требования, как к себе. Он недолюбливал Дуайта Йорка за легкомыслие. Он ругался с Шерингемом – бонвиван и гуляка, Тедди мог пить всю ночь, а утром прийти на тренировку и показать лучший результат (он ведь еще и доиграл до 42 – в общем, понимаете, почему партнеры прозвали Шерингема «Андроид»). Рассказывают, что он не общался и с Петером Шмейхелем. Кин пропустил свадьбу Дэвида Бекхэма («у меня был выбор между свадьбой и походом в паб – паб победил»), разругался с Фергюсоном, за то, что тот не поддержал его в конфликте с тренерским штабом. Что касается современных футболистов, то их Кин, кажется, ненавидит как класс. В годы работы с «Ипсвичем» ирландец пошутил, что ходит по тренировочному полю с опаской – боится споткнуться о ящик с гелем для волос. Человек, чье имя звучит как два удара молотком, так и не научился идти на компромиссы. Бекхэм постарел, Бергкамп ушел в тень, Оуэн разлюбил футбол, а вот Кин, похоже, не изменился совершенно, разве что перестал появляться на поле.

Как-то раз я пришел к выводу, что мои воспоминания о детских пристрастиях делятся на четыре категории. Одни стараешься забыть как страшный сон – хотя понимаешь, что был ребенком, а ребенку можно более-менее все. Другие хранишь в памяти, но относишься к ним скептически, несерьезно. Третьи проносишь в юность, потом тащишь в молодость, и все время удивляешься, как в пять лет сумел понять и принять нечто настолько важное.

Человек, чье имя звучит как два удара молотком, так и не научился идти на компромиссы

Четвертые не менее ценны, но ценны каким-то особым, с трудом поддающимся описанию образом. Вроде бы хорошо понимаешь, что их перерос, но дорожишь ими настолько, что защищаешь от своего же сознания. С Кином примерно та же история – мои представления о том, как должен действовать идеальный центральный полузащитник, сильно изменились, но образ Кина останется даже тогда, когда подкат вообще запретят как жанр. У меня есть книга его воспоминаний и каждый раз, когда мне нужно сконцентрироваться на работе (по сути, это 300-страничный сборник мотиваторов), я открываю ее на любой странице и читаю первую же попавшуюся строку. Вот, пожалуй, поступлю так и сейчас. «Сила духа в нашей игре важнее, чем простое мастерство».

Триумф испанской футбольной философии вынуждает не то чтобы совсем отказаться от этого суждения, но, по крайней мере, не воспринимать его так серьезно, как раньше. Я уверен, что сегодня Рой Кин не стал бы моим любимым игроком. Ну да, профессионализм, безумный драйв, граничащая с сумасшествием жажда быть лучше всех – пфф, тоска зеленая, что он может противопоставить оторванности Златана от всех известных человечеству реальностей или, к примеру, феерии Марио Балотелли, давным-давно переехавшему из спортивных героев в общекультурные. Возможно, меня бы даже раздражала его чрезмерная серьезность. Хорошо представляю, как убивал бы часы жизни, доказывая знакомым болельщикам «Манчестер Юнайтед», что Кин тянет их в прошлое. Хаби Алонсо как-то сказал: если опорник идет в подкат, значит, за пару секунд до этого он или его партнер сделали что-то не так. Так же решил и Алекс Фергюсон – в «МЮ» с тех пор не появлялось игрока, аналогичного Кину.

Фергюсон вряд ли жалеет, что брутального ирландца заменил хрупкий англичанин Кэррик – с ним «МЮ» выиграл четыре чемпионских титула и Лигу чемпионов. Кины вышли из моды – теперь в моде кэррики. И я, вроде, понимаю, что в эпоху испанского господства Рой Кин вряд ли бы стал бы суперзвездой. Мне кажется, что в двух проигранных «МЮ» «Барсе» лигочемпионских финалах даже он оказался бы не у дел. И я очень люблю заниматься сравнениями прошлого и настоящего не в пользу прошлого, но знаете, только не в случае с Роем Кином. Я помню, каким он был, я помню, что он был дико крут, и тут бессильны даже доводы собственного разума.